С именем А.П.Чехова новый театр МХТ связывала не только блистательная премьера «Чайки», случившаяся после череды провалов драматурга, не только последующий выбор той самой чайки в качества эмблемы театра и названия его как «дом Чехова» — с произведениями этого русского писателя связан целый этап становления всей системы К.Станиславского.
В своей книге великий режиссер называет этот период работы не иначе как линией интуиции и чувства, впрочем, существует также и такое представление о ней как «театр настроения».
Работая с пьесами Антона Павловича, молодой Художественный театр вышел на такие важные в актерской школе позиции, как
связь психологии и внешнего натурализма.
На чеховском материале режиссеры и актеры театра не только применили и проверили свои уже появившиеся у них приемы и наработки создания образов и спектакля в целом, но и столкнулись с внутренними потребностями довести их до нового уровня, а где-то и с необходимостью искать заново.
Так или иначе, но МХТ того периода – это стиль именно драматурга Чехова, а сам Антон Павлович – это открытие именно МХТ.
Становление нового театра в системе К.Станиславского
Появившись как протест против тогдашней театральности и связанной с ней фальши на сцене, молодой театр азартно и настойчиво искал «свой путь в искусстве». Мы уже писали, что для своей премьеры его создатели выбрали реалистическую пьесу «Царь Федор Иоаннович». С этим произведением оформилась и так называемая
«историко-бытовая линия»;
постановка тогда имела шумный успех во многом благодаря именно большому вниманию к действительному реализму. Тому, что потерпел крушение в русском театре 19 века, выродившись в откровенную декламацию и пресыщенную театральность. Станиславский и его молодые соратники, ставя эту пьесу, вернули на подмостки правду театра. Этот возврат выразился у них в исторической точности во всем – костюмах, бутафории, манерах, словах и действиях артистов.
Но премьера прошла, спектакль занял свое почетное место в репертуаре, а самому театру следовало двигаться дальше. Сам Станиславский позже писал, что МХТ возник для решения высших задач в театральном искусстве, а первая его «историко-бытовая» линия стала лишь началом и переходной стадией к дальнейшему развитию.
Поиск новой драматургии и новых решений
Следует заметить, что путь к Чехову у театра не был прямым и ясным.
Очередным мхатовским этапом стала линия «фантастики», что может вызывать первые недоумения, если не учитывать где-то спасительную роль появляющейся всегда «антиномии», «антонима», как поиска в противоположном направлении или проверки достигнутого на обратном.
В работе по линии «фантастики» во МХТ было осуществлено две значимых постановки –
«Снегурочка» и «Синяя Птица».
Как писал Константин Сергеевич, эта работа для него была сродни ощущениям от шампанского по насыщенности праздником, сказочностью, красотой и мечтательностью.
Следующей линией стала работа над модной тогда символистской литературой и получила свое условное название как линия символизма и импрессионизма. Тогда весь коллектив театра увлечен был произведениями норвежца Г.Ибсена.
Однако здесь самого Станиславского и его актеров ждало некоторое «разочарование». Как пишет режиссер в своей книге – символ оказался им не под силу. Он и импрессионизм, как отмечал Константин Сергеевич, принадлежали к сверхсознанию и начались там, где уже заканчивалось сверхнатуральное. В этих постановках мхатовцы на себе ощутили таинственность проявления символического и в жизни, и в театре – оно могло появиться лишь при условиях, казалось бы парадоксального, но обязательного натурального развития и физической, и духовной жизни актера на сцене. Только при этих условиях, писал Станиславский, это сверхсознательное и выходит из недр души.
Но театр еще не умел толком работать с естественным и нормальным состоянием артиста, МХТ только подходил в своих исканиях к тому, что впоследствии станет его школой – системе Станиславского.
И вот в такой период перед молодым театром и появляется драматург Чехов, работа над пьесам которого откроет еще один этап – линию интуиции и чувства.
Пьесы Чехова — новый театр и новая школа
Мы специально предварили наш рассказ об отношениях Чехова и МХТ предшествующими им названными этапами. Сам Станиславский позже скажет, что драматург был открыт ими во всем его разнообразии – то есть:
- в каких-то местах пьесы Антона Павловича были символичны,
- где-то он выступал как импрессионист,
- где-то – как реалист
- и даже иногда мог быть почти натуралистом.
Возможно, именно вся предыдущая и еще небольшая история театра с его разнонаправленными поисками и явилась необходимым условием понимания новых форм драматургии Чехова и его новаторства. Без этих уже отработанных «подступов» по различным направлениям, можно предположить, постижение и открытие Чехова на сцене МХТ было бы не таким, если бы вообще и состоялось бы. Не секрет ведь, что и пьесы, которая затем прославила и театр, и драматурга, изначально не понимал никто – ни режиссер, ни актеры. Появлением «Чайки» в МХТ история обязана лишь обостренному эстетическом чутью Немировича-Данченко и только ему.
В итоге в театре состоялись премьеры всех драматических произведений Антона Павловича, а Станиславский смог резюмировать всю эту работу важнейшим уроком и выводом в своей системе.
Суть его состояла в том, что первая линии театра, связанная с историко-бытовым направлением, привела молодой театр к правде внешнего реализма, а линия, открытая в нем пьесами Чехова – интуитивно-чувственная – сделала возможным понимание законов и форм внутреннего реализма.
Антон Павлович, таким образом, «привел» и Станиславского, и весь театр к гармоническому объединению всех его разнонаправленных исканий и оформлению логической и систематической завершенности идеи будущей системы актерской школы уже МХАТа.