«Быть или не быть России?», – этот вопрос вполне естественно звучит в современной ситуации, когда наша страна стоит перед решающим выбором. Вполне может оказаться так, что Россия в будущем перестанет существовать в том виде, в каком существует сейчас. Если, как Н. Данилевский, К. Леонтьев, О. Шпенглер или Дж. Тойнби, признавать конечность жизни всех мировых цивилизаций, то следует признать, что российская цивилизация однажды прекратит своё существование.
Можно смело утверждать, что Россия находится на распутье. Распутье – это и перекрёсток дорог, и бездорожье, и нерешительность путешественника перед дальнейшим шагом. Действительно, на перекрёстке эпох и тысячелетий Россия столкнулась с проблемой исторического выбора, сложной социально-культурной ситуацией…
Подобные периоды в отечественной истории имеются «смутным временем». Современное «смутное время» – третье после Смуты 17 века и революционной смуты первой четверти 20 века.
Характеристики «смутных времен», тоталитаризм и антитоталитаризм
Несмотря на всю трагичность и протяжённость «смутных времён», эти периоды – самые яркие и плодотворные в творческом отношении по сравнению с «ясными временами».
Достаточно сопоставить смутные времена «серебряного века», 1920-е годов, «оттепели» и «перестройки» с годами «военного коммунизма», расцвета тоталитарного государства, брежневского «застоя». В период «ясности» всегда имеет место идеологическая однозначность, стабильность, централизация, регламентирование и определённость всех сторон жизни, в том числе, культуры.
Современная же переходная ситуация просто обречена быть тяжелой и драматичной для культуры. Однако именно в такие периоды и создавались самые выдающиеся культурные ценности, причём, не в единичном количестве, как в эпохи «ясности», а в виде творческого выброса целой культурной эпохи.
Социокультурная ситуация в современной культуре схожа с ситуаций начала 20 века – Серебряным веком. Её основная характеристика – размытость.
Смешение и сосуществование в рамках одной культуры различных стилей и норм, мировоззренческих концепций и эстетических установок, традиций и разнонаправленных тенденций – всё это является важнейшим условием развития современной культуры постмодернизма.
В основе этой культуры лежит противостояние двух начал – тоталитарного и антитоталитарного. Причём, это противоборство не столько политическое, сколько культурное. Открытая или скрытая борьба творческой свободы и несвободы, активности и пассивности, творческого поиска и репродуктивности ставит перед каждым деятелем культуры проблему выбора. «С кем вы, мастера культуры?» – знаменитый вопрос М. Горького актуален, как и в начале 20 века. Каждый творец может пойти своим, оригинальным творческим путём, при этом сильно рискуя и терпя лишения, либо может пойти проторенным привычным маршрутом, опираясь на апологию государства и получив его покровительство. Культура имеет два пути:
- она может пойти на услужение государству, прославляя его величие и личность его деятелей,
- либо может развиваться сама по себе, предоставленная всем случайностям и трудностям.
Этот выбор очень важен для будущего России.
При этом современная культура ввиду своей раздробленности принципиально не идёт ни по одному из представленных путей. Однако некоторые культурные деятели мечтают о возвращении государственного культурного патернализма, свойственному тоталитарному строю, только выраженному в более гуманных формах. Интеллигенты всегда хотели, чтобы государство всецело поддерживало их, при этом ничего от них не требуя взамен. Но вся российская история убеждает нас, что так не бывает: вслед за финансированием культуры всегда идёт её планирование, формируется социальный заказ, а затем следует учёт и контроль с надзирающими органами и цензурой.
Ещё со времён Ивана Грозного сложилось так, что в приоритете для финансирования у российского государства всегда находились иные объекты, нежели культура, например, армия, промышленность, госбезопасность, освоение космоса и пр. Культура финансировалась по остаточному принципу. Поэтому мечты интеллигенции о гуманизации государства выглядят достаточно наивными. Также недостижимы надежды и на единство культуры, которая может быть достигнута в противостоянии государству – слишком велика инерция советской «огосударствленной» культуры.
Слишком раздроблены и атомизированы субъекты современной культуры. Они являются отнюдь не товарищами, объединенными общей борьбой, – скорее идейными оппонентами, не слышащими друг друга в агрессивной полемике, которую можно охарактеризовать как спор «глухого с глухим». Аргументы в споре – не факты, не логика науки, а иррациональные суждения, отличительная черта речей – чрезмерная эмоциональность, опора на софистику, демагогию, суеверия, «здравый смысл», традиционные воззрения и т.д. При этом оппоненты не желают выслушать друг друга, утверждают исключительно свою правоту любыми доступными способами. Данный «хор монологов» укрепился во всех культурах и социальных слоях населения. Совершенно ясно, что современный полилог (от греч. – многословие, болтливость) не может претендовать на то, чтобы называться многоголосным осуждением. Он не конструктивен и не плодотворен.
Характеристика социального гибрида и задачи российской цивилизации
Нынешняя российская культура находится и в рамках рыночных отношений, и в процессе постсоветской стагнации; стремится к получению государственного покровительства и одновременно пронизана конкурентной борьбой; отвергает ценность «массовой культуры» и желает получить массовость; соприкасается и с криминальными, и правоохранительными, и политическими структурами. Размывается граница между естественным и искусственным, детективный сюжет становится стержнем событий.
Важно, что современные рыночные отношения – это не возврат к дооктябрьскому капитализму и не реставрация нэпа. В сущности, это вовсе не капитализм в классическом его понимании, а модификация позднетоталитарных структур и отношений, «продукт» совмещения несовместимого: тоталитаризма и демократии, плановой экономики и рынка, цензуры и гласности.
Этот социальный гибрид, унаследовавший черты тоталитаризма от предыдущей эпохи и наложивший их на новую экономико-политическую формацию, характерен исключительно для России. Жизнеспособность данного исторического феномена целиком зависит от того, как он впишется в современный мировой историко-культурный процесс. И очевидно, что близость России к восточным цивилизациям более реальна, чем к западным.
Переход России от закрытого общества к открытому проходит не без трудностей. Открытые и закрытые структуры сосуществуют на равных: элементы правового государства и криминал, артефакты советской и зарубежной культуры, образцы разнонаправленных идеологий… При этом симбиоз открытости и закрытости порождает свои проблемы: открытые структуры могут поглощаться закрытыми, вторично закрываясь; закрытые, вовлекаясь в открытую систему, трактуют открытость как собственную безграничную свободу и независимость от других структур. Не являясь частью системы, никем не регулируемые и не управляемые, эти образования движутся в соответствии с эффектом «броуновского движения».
Открытые и закрытые структуры взаимодействуют друг с другом каждая по своим законам, что приводит к разночтениям смыслов на всех планах – политическом, эстетическом, религиозном, организационном, житейском и т.д. Россия равно открыта обоим типам структур, оправдывая и осуждая каждую структуру в равной степени, что придаёт внешнеполитическому облику амбивалентный и «вненаходимый» характер.
Поэтому задача нынешнего этапа развития российской цивилизации – смягчение данных деструктивных процессов, достижение диалога между Россией и западной цивилизацией, поиск срединного, нейтрального, компромиссного культурного облика российской цивилизации, стремление к гибкости, толерантности в противовес устоявшимся механизмам непримиримой борьбы.
Советское мировоззрение строилось как дихотомическое, т.е. базировалось целиком на оппозициях, «черно-белых» критериях любого процесса, нетерпимости ко всему, выходящему за рамки норм, классовой и идеологической борьбы. Это была культура противостояния «нашего» и «чужого».
Для преодоления социокультурного раскола необходимо сменить хотя бы культурные и ценностные установки, перейти от бинарного восприятия мира к логике триад. Это позволит оптимально перейти от механизма инверсии к механизму медиации. Иными словами, уйти от принципа простого выбора между двумя взаимоисключающими, полярными решениями к синтезу, компромиссу. Такой путь, пусть и не свойственен России, мог бы быть более конструктивным в условиях нынешнего «смутного времени».
Идеи дихотомичности и трихотоичности — новые перспективы развития
Непредвзятый взгляд на развитие российской цивилизации после 1991 года убедительно показывает, что общество пока не готово к столь радикальной перемене бинарного образа мышления, не созрело для поиска консенсуса – политического, культурного, идеологического, религиозного и т.д. Идеи дихотомичности глубоко укоренились в культуре и менталитете российского общества. Поэтому идея о переходе цивилизации к трихотоическому строению – либо далекий прогноз развития России в XXI веке, либо наивная интеллигентская мечта, красивая, но несостоятельная гипотеза.
Однако некоторые сдвиги в сторону этого процесса уже имеются. К примеру, традиционная антиномия «наука — искусство» (рациональность – чувственность) дополнена третьим компонентом – верой (интуиция). Но, в отличие от тех цивилизаций, в которых познавательная, художественная и религиозная культуры мирно и творчески сосуществуют, в России процесс десекуляризации проходит достаточно агрессивно и деструктивно. Благодаря включении религии в антиномию стало возможным апеллировать в полемике к эмоциям и ощущениям вместо фактов и аргументов, логическое доказательство подменять образностью или мистическим «прозрением», уподоблять религию науке и искусству и наоборот.
В сфере политической культуры оппозиция правых (демократов) и левых (национал-коммунистов) дополнена условными центристами (умеренными прагматиками). На стороне пары «правые – левые» – исторически сложившаяся политическая конфронтация, т.е. бинарность. На стороне центристов – усталость населения от политизации жизни и исторических потрясений, равнодушие к идеям и революционным свершениям, желание стабильности. Это общественная тенденция может трансформироваться в ту самую «третью силу», которая поможет перестройке традиционных представлений и модернизирует российскую цивилизацию.
Всё больше число носителей российской культуры, особенно в среде молодёжи, испытывают усталость от борьбы за власть, демонстрируют равнодушие к политике, окунаются в мистические и эзотерические «поиски истины», проникаются деидеологизированной массовой культурой. Это создаёт особую атмосферу, служащую как бы буфером между полярными тенденциями современной культурно-политической жизни, предостерегая общество от социокультурного взрыва.
Развитие русской культуры и русской цивилизации во многом зависело от случайностей. Поэтому русскому менталитету свойственна ссылка на «авось». Современная «зона безразличия» вобрала в себя все ожидания и разочарования последних лет в форме этого самого «авось». Именно она не позволяет обществу окончательно расколоться на два непримиримых лагеря.
Подобные явления ранее нещадно обличались, именуясь «мещанством», обывательством, мелкобуржуазной психологией. Однако сегодня это может оказаться зачатком новой общественной формации, ростком «третьей культуры» и иной духовности. В аморфной атмосфере равнодушия нивелируются крайности тоталитарной и либеральной культур, радикализма, экстремизма и подобных явлений. В этом плане ностальгия по советскому времени с его плановой экономикой и мечты о том, что рыночные отношения сразу сделают наше общество «передовым», — в одинаковой степени являются устаревшими.
Важно, что ситуация, сложившаяся в России после краха тоталитарного коммунистического режима, — уникальна и принципиально нова.
Трансформация бинарных структур в триады методами и средствами самой культуры может осуществиться впервые в истории человечества.
Наряду с открытиями, неудачами и разочарованиями можно добиться невиданных результатов.
Конечно, в течение первых посттоталитарных десятилетий Россия не сумела, не успела или пока не смогла воплотить в жизнь этот исторический сценарий. Находясь на распутье, во власти организационного и ценностно-смыслового хаоса, Россия имеет как минимум два возможных пути.
Один из них – «упорядочение» хаоса, который, как ожидается, будет организован посредством «движения вспять», путём упрощения культуры – но этот путь вряд ли реален, исходя из перспектив отечественной истории. Тем не менее, он понятен, знаком и поэтому связывается с представлениями о «бытии» России.
Второй путь связан с глубоким обновлением культуры, которое, однако, трансформирует культурно-цивилизационную самобытность России в периферию западной цивилизации. Этот путь связан с «небытием» России.
Материал составлен по статье доктора философии И.В.Кондакова «Распутье». Культура России на рубеже тысячелетий», опубликованной еще в конце 90-х гг, но не потерявшей своей актуальности и прогностического значения