В общественной жизни первых десятилетий 19 века ощутимо приближение чего-то нового, осознание литераторами переходного характера своего времени. В воздухе витало предчувствие великих реформ, патриотический настрой общества после победы в Отечественной войне 1812 года находился на своем пике.
Это время вошло в историю литературы как эпоха предромантизма.
«Предромантизм вобрал в себя… интерес к индивидуальному, внимание к внутреннему миру человека, культ чувственности», – поясняет А.В. Архипова в труде «Предромантические тенденции в критике 1800-1810-х годов».
Несмотря на общие сходства, предромантизм уходил от сентименталистических установок. Его представители считали необходимым показать:
- самобытность отечественной культуры,
- осознать историю,
- сформировать национальный литературный язык.
Эстетическую позицию молодых литераторов-романтиков выражали альманахи
«Полярная звезда» (издатели – Бестужев, Рылеев, 1829-1825), «Мнемозина», (издатели – Кюхельбекер, Одоевский, 1824-1825 гг.).
Сомов как один из первых критиков-романтиков
О.М.Сомов
Первым попытался осмыслить возникшие эстетические проблемы русской критики Орест Михайлович Сомов (1793–1833). В работе «О романтической поэзии», сравнивая труды различных западноевропейских теоретиков, он обрисовал состояние современной ему отечественной литературы. Автор противопоставлял романтизм классицизму, стремясь дополнить существующую концепцию романтизма. Сомов основывал свое видение романтизма на принципе «народности» и вывел чрезвычайно важное для российского романтизма понятие «национального духа». Для Сомова усиление романтических тенденций в литературе означало ее зрелость, а также самобытность. По мысли критика, обычаи и предания народов России, богатство природы родного края, интереснейшая и героическая история порождали романтическое восприятие действительности российскими авторами. В отличие от классициста, романтик свободен в своем художественном выборе:
«Весь мир видимый и мечтательный есть собственность поэта».
Вместе с тем особую тревогу у Сомова вызывают подражатели, копирующие манеры и стилистические приемы «истинных талантов». В том, что они создают ложное, упрощенное, понятие о романтической поэзии, критик видел главную опасность для зарождающегося течения.
Критик П.А.Вяземский
П.А.Вяземский
Петр Андреевич Вяземский (1792—1878) считал, что современные ему поэты-романтики обязаны писать «по вдохновению», при этом придавая своим творениям черты «местности», то есть народности. Наряду с Бестужевым, Кюхельбекером и Рылеевым, он утверждал, что нет необходимости подражать западным образцам. Он резко осуждал галломанию и стремился искать в современной поэзии национальные черты.
Свое видение романтической поэзии он отразил в статье о «Кавказском пленнике» (1822) и в предисловии к первому изданию «Бахчисарайского фонтана» («Разговор между издателем и классиком с Выборгской стороны или Васильевского острова», 1823).
Причем критик утверждал, ставя точку в давнем споре, что нет нужды противопоставлять древних и современных авторов, поскольку истинная литература всегда народна.
Кюхельбекер и гражданский романтизм
В.К.Кюхельбекер
С середины 1820-х годов в стане русских критиков зарождается направление гражданского романтизма. В журнальной критике преобладают патриотические настроения, а лирические произведения начинают восприниматься как ненужные и ложные. Ярким представителем новой критики в России был Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797—1846).
В статье «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» (1824) критик резко высказывался о «школе» Жуковского. Ведущим жанрам поэзии Жуковского – «унылой» элегии и посланию – Кюхельбекер противопоставил оду, которая «парит, гремит, блещет, порабощает слух и душу читателя».
Резкие суждения, новизна мысли, его пристрастие к архаике и классицизму вызывали споры и насмешки у современников. Романтизм критик связывал с понятиями «народности» и художественной свободы. Но вместе с тем он отказывал в истинном романтизме тем произведениям, которые, по его мнению, были излишне подражательны. Таким образом, по мысли Кюхельбекера, Жуковский и Батюшков,несмотря на все их заслуги по «очищению» русского языка, были всего лишь подражателями, следовавшими за немецкими и английскими романтиками.
Истинную народность, по мнению Кюхельбекера, необходимо искать в национальных истоках:
«Лучшими, чистейшими, вернейшими источниками для русской поэзии являются вера праотцев, нравы отечественные, летописи, песни и сказания народные».
Бестужев и концепция гения
А.А.Бестужев
Эти же требования высказывал Александр Александрович Бестужев (1797—1837) в обзорных статьях
«Взгляд на старую и новую словесность в России» (1823), «Взгляд на русскую словесность в течение 1823 года», «Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начале 1825 годов».
Несмотря на обилие перечисляемых им литературных имен, критик приходит к парадоксальному выводу: он заявлял
о «бедном отношении» числа оригинальных писателей «к числу пишущих».
Причину неоригинальной национальной литературы Бестужев видел не только в сугубо литературных факторах (например, таких, как «обращение к народным истокам»), а и в общественных. Он считал, что расцвет словесности напрямую связан с уровнем активности общества, намекая на отсутствие подлинной свободы в политической жизни.
Оспаривая мнение тех критиков, которые считали,
что упадок «талантов литературных» связан с недостаточной поддержкой их в обществе, Бестужев утверждал, что напротив, «недостаток ободрения – благо для литературы».
Указывая на гонимых обществом гениев литературы, таких как Шекспир, Мольер, Вольтер, критик создал романтическую концепцию о противопоставлении поэта и толпы.
«Истинная» поэзия Рылеева
К.Ф.Рылеев
В статье «Несколько мыслей о поэзии» (1825) Кондратий Федорович Рылеев (1795–1826) выступил с оригинальной позицией, отметив, что понятие «романтизм» до сих пор является неопределенным. Слишком широкое трактование романтической поэзии как всякой самобытной позволяет отнести к ней даже творения древних греков.
Вместо развития полемики о романтизме и классицизме Рылеев предлагал делить поэзию на истинную и мнимую.
Тем не менее, определения разных видов поэзии и критерии ее деления в статье даны недостаточно отчетливо.
Цель «истинной поэзии» заключается в том, чтобы поэт, сбросив «вериги чужих мнений», устремился к «собственному идеалу».
Иными словами, имея в виду «истинную поэзию», критик говорит об искусстве, имеющем национальное и одновременно общечеловеческое значение.
Будучи связанной с отражением «высоких чувств, мыслей и вечных истин», такая поэзия требует изучения «духа времени, просвещения века, гражданственности и местности страны того события, которое поэт желал представить в своем сочинении».
Таким образом, первые критики-романтики требовали от современной им литературы народности, искали в ней источник национального самосознания, провозглашали искусство выразителем «души народа». Романтизм представлялся им передовым искусством, дающим художнику слова подлинную творческую свободу в выражении мыслей и чувств как отдельного человека, так и целого народа.