Начало ХХ века стало для русской культуры рубежной, переломной эпохой, когда старые ценности активно переоценивались, открывались новые горизонты и перспективы в науке и искусстве, менялся сам характер человека и художника. И основной груз интеллектуальной деятельности по выработке нового мировоззрения и новой культуры лежал на плечах писателей и философов. Известно, что новые идеи быстрее и успешнее формируются в процессе общения и обсуждения. Поэтому в тот период близкие по мировосприятию писатели и мыслители активно собирались в салонах и создавали свои культурные и философские общества.
Религиозно-философские собрания Мережковского
Одним из ведущих литературных объединений Серебряного века были Религиозно-философские собрания – встречи, организуемые Д.С.Мережковским и З.Н.Гиппиус в зале Русского географического общества в Санкт-Петербурге.
Согласие на проведение собраний было дано Русской православной церковью в лице обер-прокурора синода К. П. Победоносцева и митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Антония.
Председателем собраний был ректор Санкт-Петербургской духовной академии епископ Сергий (Страгородский) – будущий патриарх Русской Православной церкви.
На встречах духовенство и деятели культуры обсуждали проблемы взаимоотношения церковной и светской сфер жизни, этики, эстетики, общественных порядков. В них участвовали видные писатели, художники и мыслители Серебряного века – Н.Бердяев, А.Ремизов, Л.Бакст, К.Сомов, С.Дягилев, Вяч. Иванов. Журнал «Новый путь» публиковал отчеты о собраниях.
Всего прошло 22 встречи. К 1903 году направление умственной деятельности членов собрания приняло откровенно антицерковный характер, и К.П.Победоносцев соизволил запретить продолжение встреч.
Можно сказать, что все основные достижения Серебряного века русской культуры – поэзия символизма, живопись модерна, русский балет, музыка и религиозная философия – выросли из зерна, посеянного в этом салоне.
Задачи Общества Мережковского
Д. С. Мережковский и З.Н.Гиппиус были активными сторонниками создания «Третьего Завета» – новой формы религиозного сознания, преобразующего все стороны человеческой культуры. Они стремились произвести «религиозную революцию», объединить в новом учении церковь, интеллигенцию и народ.
Для проведения реформы человеческой духовности руководители собраний пытались отыскать у традиционного европейского христианства слабое место, «ахиллесову пяту». Таковой было признано игнорирование плоти, земной материальной жизни в христианской культурной традиции. Теория необходимости «умерщвления плоти» как пути к нравственному совершенству решительно отвергалась Мережковскими, стремившимися достичь гармонии материального и духовного в человеке.
Вследствие этого на собраниях зазвучала резкая критика православия и христианской церкви, притом исходившая не от революционеров-атеистов, а вполне благопристойных и признанных обществом и самой церковью религиозных мыслителей. Это сыграло большую роль как в развитии светской культуры Серебряного века, так и в отрыве образованного общества России от своих глубинных христианских корней.
Заметив, что благословленное ими начинание приводит к пагубным последствиям, иерархи Церкви запретили продолжать собрания. Это окончательно поставило крест на попытках деятелей культуры вовлечь духовенство в единый процесс выработки нового мировоззрения.
Попытка примирить интеллигенцию, Церковь и народ, предпринятая на Религиозно-философских собраниях, выявила наличие между ними глубоких, коренных противоречий. Преодолеть их мыслителям этого общества не удалось – причем в значительной степени по причине недостаточного знания и понимания русской интеллигенцией самого церковного учения и основ народной духовной жизни.
Так или иначе, интеллигенция и церковь, попытавшись протянуть друг другу руки, не смогли найти общего языка и – расстались. Деятели культуры, духовенство и народ оказались в состоянии взаимного раскола. Осознание огромных различий, разделяющих три основные опоры русской цивилизации, стало толчком, в краткосрочной перспективе приведшим к расцвету секуляризованной светской культуры эпохи декаданса, а в долгосрочной – к крушению старого общества в революционную эпоху и гибели культурных сокровищ Серебряного века под её обломками.
В 1907 году собрания восстановились – но уже не в церковных рамках, а как обыкновенное интеллигентское общество, каких тогда было уже множество. Вместо обсуждения философских проблем на собраниях происходило скорее взаимное выяснение отношений между деятелями разных литературных направлений. Участники первых Собраний выразили протест против присвоения их названия новому любительскому кружку. После этого авторитет общества в значительной степени упал, и оно (продолжая существовать в разных формах вплоть до революции 1917 года) прекратило играть сколько-либо важную роль в русской культуре.
Значение собраний у Мережковских
Историческое значение философского собрания Мережковских заключается в том, что оно было последней в ХХ веке попыткой интеллигенции, власти и духовенства прийти к общему языку. Неудача постигла эту попытку не столько по причине наличия каких-либо недостатков в традиционном церковном учении, сколько из-за непонимания светским образованным обществом сущности этого учения. В итоге церковь и интеллигенция – две основы русской духовности – разделились тонкой, незаметной вначале трещиной, которая затем переросла в пропасть, приведшую к крушению всей культуры Российской империи.
Общество неоднократно критиковалось как со стороны официальной Церкви, так и со стороны революционеров и исследователей народной духовной культуры. Мыслителей Серебряного века обвиняли в том, что они взялись решать важнейшие проблемы церковной и народной жизни, не имя ни с тем, ни с другим крепкой связи.
Тем не менее, встречи сообщества самим фактом своей неудачи подтолкнули русскую мысль к развитию в новом направлении. Вся религиозная философия первой половины ХХ века отталкивалась от опыта Мережковских – принимая или (чаще) отвергая его. Без «Религиозно-философского общества» литература и искусство Серебряного века со всеми их взлётами и провалами были бы иными. И поэтому следует с уважением относиться к первому камню, заложенному в основание русской философской мысли, независимо от того, насколько удачно он был выбран и положен.