Пожалуй, наследие никакого другого русского писателя не производит такого эклектичного впечатления, как творчество Гоголя. Кажется, оно состоит из трех совершенно разных сфер: колоритные «малороссийские» истории с яркой атмосферой народного гулянья; похожие на склепы петербургские улицы, убивающие всякий росток живой жизни; вольный бег тройки – и уносимый ею проходимец Чичиков, такой же вольный и такой же бесприютный. В каждой из этих тем – достаточно материала для вдохновения. Каждый образ – как стержень, на который можно нанизывать эпизоды, портреты, метафоры.
Но как соединилось это все в одном творчестве? Где область их пересечения и принцип единства? Да и существует ли он?
На самом деле проблематика творчества Николая Гоголя, при всем ее разнообразии, логична и накрепко привязана к определенным обстоятельствам его бытовой и творческой жизни.
Гоголь вошел в литературу на волне общеевропейского интереса к народным преданиям и быту, и тут добрую службу сослужило его украинское происхождение. Малороссийский колорит и неподражаемая простоватость Рудого Панька, рассказчика повестей из народной жизни – вот что составило своеобразие его писательской манеры. Со страниц гоголевских произведений хлынули ведьмы и черти, сельские парубки и красавицы-полячки, и все заговорили таким самобытным и ярким языком, что сам этот язык стал главной характеристикой его стиля. И нельзя сказать, что все эти мифологически-романтические мотивы вскоре исчерпали себя, напротив, они породили волну подражаний.
Но для Николая Гоголя уже начался другой период жизни – и новая тема в его творчестве. Маленький, задавленный, придушенный обстоятельствами чиновник – вот кто становится главным героем повестей петербургского периода. Поверхностный взгляд не видит ничего общего между ним и кузнецом Вакулой – и ошибается. Гоголевский человек остался тем же, вот только мир вокруг него изменился. И если в карнавальной красочности малороссийских повестей он мог ориентироваться, потому что имел нравственную опору в виде строгой веры и здравого смысла, то здесь все иначе.
Враждебный мир, где царят официальные отношения, где нет места сердечному теплу, а всякое душевное движение принимает исключительно уродливые формы – вот что такое «Петербургские повести». У человека достаточно мужества, чтобы биться против ляхов в неравной битве, их не испугаешь ведьмой, вылетающей в трубу – но как противостоять носу, надевшему чиновничий мундир и стремительно продвигающемуся по службе? И проблематика «Мертвых душ» вся построена на этом противоречии: живой разум понимает, что скупка мертвых абсурдна, но абсурдность стала принципом этого мира – и нам нечего возразить Чичикову.
Здесь – та самая уникальная черта, которой мы можем измерить неповторимое своеобразие творчества Гоголя. Он безупречно точно видит всякую несуразность, всякую нелепость и умеет подчеркнуть ее одной-двумя деталями, которые просто кричат: вслушайся в нас, вдумайся, мы – ключ к этой абсурдной действительности. «Русские мужики», привлекшие взгляд Чичикова (как будто бывают мужики финские или французские), коза, закричавшая «нечеловеческим голосом», пышные метафоры, в которых теряются сравниваемые предметы и явления – все в гоголевском языке слишком, все чрезмерно.
И в этой чрезмерности оживает карнавальная реальность малороссийских повестей, просвечивает сквозь мрачную пелену, затянувшую просторы «Мертвых душ» и всех поздних произведений Гоголя. Она продолжает существовать как альтернатива, как намек на иную действительность – прекрасную и манящую, которую всю жизнь искал Николай Гоголь, и не найдя, просто создал ее в своих фантастических сюжетах.
Наш игровой видеокроссворд
Попробовать разгадать онлайн кроссворд на тему
- “Жизнь и творчество Н.В.Гоголя” можно здесь
- По комедии “Ревизор” – здесь
- По поэме “Мертвые души” – здесь